Клинок с тихим шелестом покинул ножны, я ощутил в ладони рифленую рукоять и приятную тяжесть оружия.
Почувствовав реальную опасность, Сфинкс моментально изменил позу – встал на четыре лапы и напружинился. Хвост, до этого спокойно лежавший на земле, начал мести песок.
Это была большая дорога. Бетонная полоса тянулась через умирающий лес, разрезая его на две аккуратных половинки. Я шел по трассе, некогда ухоженной, а ныне – покрытой ямами и трещинами, словно лицо прокаженного. Шел уже третью ночь.
Днем идти было невозможно – солнце накаляло асфальт, и дорога превращалась в огромную черную сковородку, отвратительно воняющую гудроном.
Такие трассы, «Дороги Исхода», были последним, что смогло сделать для своих сынов умирающее человечество. На большее не хватило сил.
Да и не помогли они никому, эти дороги. Вначале ведь никто не верил в Первое Правило Беглеца – «Путешествовать только вместе с трэмпом». Иначе будешь ходить по кругу. А я ведь еще помню те времена, когда по трассам шатались толпы обнадеженных людей, ездили машины… Вдоль дорог жили разбойники, занимавшиеся самым дурацким делом – отъемом имущества у ближнего накануне Армагеддона. Может, надеялись, что «обойдется»?
Перед опущенным к земле взглядом промелькнул носок правого сапога. Спустя секунду он сменился носком левого, а через две снова вошел в поле зрения. Правый носок – левый носок, правый-левый, правый-левый... Как короткий мультфильм, поставленный на цикл.
Остальные мои ощущения тоже не отличались разнообразием: легкие вдыхали сухой воздух пустыни, в нос бил запах гари, навечно поселившийся в этих местах; тяжко и внушительно бились о голень длинные ножны.
Давно собираюсь переделать перевязь на портупею, чтобы носить меч за спиной, да все забываю... Впрочем, мое оружие, в ножнах оно или нет, все равно не может причинить хозяину никакого вреда. Даже мелкого, вроде синяков и потертостей...
